Несемейное дело: беспокоит ли властей Таджикистана оппозиция в изгнании
О том, безопасно ли в Таджикистане быть родственником оппозиционера и как к ним относится государство, рассказывают российский и таджикский эксперты
Вопросы взаимоотношения властей и оппозиции Таджикистана до сих пор сих пор волнуют граждан республики. Это подтвердила недавняя пресс-конференция с генеральным прокурором страны Юсуфом Рахмоном.
Отвечая на вопросы прессы, генпрокурор заявил, что "в рамках уголовного дела каждый близкий человек: члены семьи, родственники членов таких террористических и экстремистских организаций, как "Группа 24" и других, будут допрошены. При этом на них не оказывается никакого давления".
Сама по себе эта тема вызвана скорее судьбами родственников таджиков, уехавших на Ближний Восток и вступивших в ряды запрещенного "Исламского государства". Пример тому — печально известный экс-командир таджикистанского ОМОН Гулмурод Халимов, чьи родственники были задержаны в начале июля при попытке пересечь государственную границу.
Разумеется, даже законопослушные, далекие от экстремистских идей граждане, чьи родные неожиданно подались в ИГИЛ, были обеспокоены тем, не падет ли и на них подозрение в терроризме.
Иначе судьба обстоит с родственниками тех, кто состоял в политических партиях и движениях, находящихся в оппозиции действующему правительству и в силу определенных причин признанных незаконными на территории Таджикистана.
В первую очередь это касается Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и общественно-политического движения "Группа 24".
"Конечно, оппозиционные движения в республике есть, и они воспринимаются властями с некоторым беспокойством. Но поскольку большая часть оппозиции находится за рубежом, реально какой-то серьезной угрозы они не представляют", — считает таджикский политолог Рашид Гани Абдуло.
А потому обвинять правоохранителей в целенаправленном давлении на родственников не стоит.
Действительно, многие активные участники ПИВТ после объявления партии вне закона вышли из ее состава, фактически заявив о поддержке курса Эмомали Рахмона. Те, кто этого не сделал, эмигрировали в Афганистан и Иран, который с самого начала рассматривал политическую программу партии как отражение собственной идеологии, а потому всячески поддерживал ПИВТ.
А "Группа 24" и вовсе была основана за границей группой бизнесменов во главе с Умарали Кувватовым, резко негативно относившихся к внутренней политике таджикских властей. Сам Кувватов, через 3 месяца, после того как его движение было признано в республике экстремистским, а ряд сторонников получили тюремные сроки, был застрелен в Стамбуле неизвестным.
Однако родня многих политэмигрантов остается в стране и, по мнению правоохранителей, может быть причастна к антиправительственной деятельности либо просто поддерживать контакт соппозиционерами, которых в республике ожидает арест.
"Что касается преследования родственников, то у меня есть знакомые, в том числе сторонники ПИВТ, которые говорят, что такое преследование имеет место даже сегодня. Поэтому, если честно, я не очень верю в заявление прокурора", — отмечает специалист по Центральной Азии Андрей Серенко.
По его словам, за те 20 лет, что ПИВТ была частью легальной политической силы в республике, отделения партии появились в каждом районе страны, а в период своего расцвета число ее сторонников составляло от 70 до 90 тысяч человек. Значительную часть партии составляли женщины, чьи мужья либо уезжали на заработки в Россию, Казахстан и Турцию, либо воевали на стороне ПИВТ еще во времена гражданской войны 1992-1997 годов.
Довольно сложно представить, что прокуратура и МВД действительно могут подвергать гонениям такое огромное количество людей. А случаи, когда под следствием без особых оснований оказываются родственники оппозиционеров, логичнее было бы характеризовать как ненужное рвение местных силовиков.
Правда, российский эксперт не согласен с такой оценкой.
"ПИВТ не является угрозой нынешнего политического режима в Таджикистане, но все эти перегибы на местах возникают как сигналы сверху, как негативный результат государственной политики", — подчеркнул Серенко Sputnik Таджикистан.
Любопытно, что даже простая закулисная оценка правомерности изгнания ПИВТ, как оказалось, может стать причиной для ссоры государственных мужей.
Так, на недавней научной конференции в Афганистане встретились таджикский политолог из президентского Центра стратегических исследований Абдулло Рахнамо и экс-посол Ирана в Таджикистане Сайид Расул Мусави.
Они обсуждали в приватной беседе положение ПИВТ в республике, после чего иранский дипломат написал в соцсетях, что у таджикских властей, в лице Рахнамо, якобы не нашлось ни одного аргумента в защиту своей позиции о запрещении Партии исламского возрождения.
Вскоре таджикский ученый опубликовал ответ, где во-первых, подчеркивал, что не является представителем власти и ездил в Афганистан как член научного сообщества. А во-вторых, его молчание продиктовано элементарной вежливостью, а не согласием с позицией оппонента.
Сам же он, являясь законопослушным гражданином, вполне поддерживает решение Генпрокуратуры и Верховного суда РТ в отношении ПИВТ и приглашает иранца с визитом в Таджикистан, дабы продолжить спор лично, не занимаясь боксом по переписке.
